Клаудио Ломниц
АМЕРИКАНСКИЙ СУП
Являемся ли все мы англо-протестантами?
Критика книги Самюэля Хантингтона «Кто мы? Вызовы
американскому национальному самосознанию.
Клаудио Ломниц – редактор журнала “PublicCulture” и автор
недавней книги “Смерть и мексиканская идея». Заслуженный профессор антропологии
и истории, NewSchoolUniversity, США.
(Впервые опубликовано в Бостон Ревью, февральском/мартовском
выпуске 2005 г.)
"Melting pot"
Вас когда-нибудь заставал врасплох вопрос вашей национальной
идентичности? Если да, то Самюэль Хантингтон готов вам помочь. Согласно теории Самюэля Хантингтона,
американская идентичность не имеет отношения ни к расовому, ни к этническому
происхождению, и не основана на законах или демократических принципах. Если вы
считаете себя американцем только потому, что у вас есть американский паспорт –
то вы заблуждаетесь. Оказывается, американца определяет его культурная
принадлежность, а сами американцы, как объясняет нам Хантингтон, в культурном
отношении являются англо-протестантами. Если вы считаете себя американцем, то
вы априори должны принадлежать к англо-протестантской культуре. Видимо, этот
принцип можно применить, в некоторых случаях, и к афроамериканцам-мусульманам.
Некоторым англо-протестантам нравится тешить себя пустыми
надеждами. Они наивно полагают, что они-то и есть самые настоящие
англо-протестанты. И что же? Они заблуждаются! Оказывается, большинство из нас,
американцев, разделяют с ними эти основные черты англо-протестантской культуры,
каковыми, по определению Хантингтона, являются: английский язык, христианство,
приверженность одной религии, английское понятие главенства закона,
ответственность правителей, права индивидов, и несколько противоречивые протестантские
ценности, заключающиеся в индивидуализме, рабочей этике, и неистребимой вере в
то, что человеческие существа обязаны и могут создать рай на земле, или
построить «город на холме».
Чернокожим также не рекомендуется путать такие понятия, как
культура и расовое происхождение. Это только на вид они чёрные, а на самом
деле, они должны чувствовать себя англо-протестантами. Афро-американцы, как и
все мы, должны быть привержены чисто
английским ценностям: индивидуализму, главенству закона и рабочей этике. Давайте
возьмем для примера Колина Пауэлла. Если посмотреть на Колина Паулла – то мы
увидим чернокожего. Но вместе с тем, мы видим Министра иностранных дел,
отставного генерала с четырьмя звездами, военачальника в последней короткой, но
победоносной войне, а если мы правильно понимаем международную обстановку – то
основного сторонника политики мультикультурализма, которую проводит
администрация Буша во внешней политике.
При всем при том, Колин Пауэлл является англо-протестантом.
Такое определение американского национального самосознания
было бы весьма правдивым, если бы не несло в себе семена раздора. Согласно
Хантингтону, настоящая американская идентичность была жива вплоть до 60-х годов
двадцатого века, а затем неожиданно возникла кучка злобных и неприветливых
мелко-национальных идентичностей, которые активно стали пригибать ее вниз.
«Звезды и Полосы были приспущены, а на главном флагштоке американской
идентичности вдруг взвились вверх другие флаги». Начиная с этого момента, все
пошло прахом.
Окончание Холодной войны оставило Соединенные Штаты без
главного врага, и элита Соединенных Штатов превратилась в либеральных и
мультикультурных космополитов. Как пишет Самюэль Хантингтон, «американские
элиты не только меньше всех националистически настроены, но в целом более
либеральны, чем все остальное американское население». И вправду – всего лишь
двадцать два процента американской общественности определяют себя как либералы,
в то время как подавляющее большинство – 91% лидеров ведущих общественных групп
тоже являются либералами. По статистике Хантингтона выходит, что только 14%
американской деловой элиты и девять процентов военной элиты являются
либералами. Однако, не будем придираться, и если нам говорят что элита
либеральна, значит так оно и есть.
У нас есть гораздо более тревожный повод для беспокойства –
это угроза нашей идентичности под влиянием вторжения латиноамериканцев
(“Hispanics”).
Большинству из нас не нужно рассказывать, в чем состоит
проблема с «хиспаникс» - ведь мы с ними и так давно знакомы! Однако, если откинуть привычные стереотипы,
то очевидной станет наша основная проблема с латиноамериканцами в США - ведь они не говорят по-английски! (или, по крайней мере, пока только учатся
на нем говорить). «Хиспаникс» могут
вам показаться такими же англо-протестантами как Колин Пауэлл, Конди Райс или
Клэренс Томас – но на самом деле, «хиспаникс» вовсе таковыми не являются. Даже
более того - азиаты и афро-американцы
несомненно кажутся нам более англо-протестантами по сравнению с басбойз[1] в
вашем местном ресторане!
Так почему же «хиспаникс»
другие? А все потому, что мексиканская иммиграция отличается от всех
других иммиграций: она стабильна, упорна, имеет определенную региональную
концентрацию и не хочет к нам адаптироваться. Более того - мексиканские эмигранты бесконечно преданы
своей национальной культуре и национальным ценностям. Вот почему все эти
факторы представляют угрозу: «В конце двадцатого века такая тенденция может
привести Америку к раздвоению ее единого общества на англо-протестантское и
латиноамериканское, каждое со своим государственным языком».
Либеральные представители национальных элит, такие как Билл
Клинтон, будут заверять вас в том, что Америке не грозит расщепление на
отдельные национальные культуры, и что Америка всегда была нацией эмигрантов и
мозаикой культур. Однако, это не так.
Отцы-основатели нации вовсе не были иммигрантами, - заявляет
Хантингтон. Они были поселенцами, а «поселенцы и иммигранты – это две разные
вещи. Поселенцы живут единой общиной и оставляют после себя уже сложившееся
общество, задача которого – основать свой «город на холме» на чужих и
отдаленных землях. Поселенцы пропитаны коллективной идеей, и по всем внешним и
внутренним параметрам они привержены единому общественному договору или
кодексу, на основании которого их община поддерживает связь с родиной».
По Хантингтону, поселенцев в Америку привели вовсе не
британские политические или коммерческие интересы. «Поселенцы семнадцатого и
восемнадцатого века прибыли в Америку потому, что та была для них “tabula
rasa”. В Америке в то время не было никакой общественной организации, кроме
индейских племен, которые можно было уничтожить или оттеснить на запад.» Вот это определение! Выходит, уже имеющееся
на тот момент на американских землях индейское общество вовсе нельзя считать
обществом. Впрочем, другим поколениям
иммигрантов даже и этого не досталось - им некого было убивать, поэтому они
лишились права называться отцами-основателями. Вдобавок, у последующих бедных и неимущих поколений
эмигрантов не было средств, чтобы построить «город на холме», а значит - их идеи уже не казались такими
«возвышенными».
Мы часто обвиняем общественные науки в том, что им не
удается вывести научно-обоснованные законы. Несмотря на это, Самюэль Хантингтон
умудрился приподнять свою собственную идею до статуса «доктрины», в то время
как простые американцы полагают, что их культура постоянно находится в
развитии, и им даже в голову не приходит, что существует некая доктрина
«первопоселенца». Сам же Хантингтон заимствовал эту идею у географа Вилбура
Зелинского – надеюсь, что этот географ не приходится родственником профессору
Жалинскому из кинофильма «Дорогая, я уменьшил детей», хотя доктрина
«первопоселенца» тоже имеет тенденцию свести процесс исторического развития
всей Америки до размера исторического Джеймстауна, основанного в 1620 году.
Географ Вилбур Зелински утверждает, что «в долгосрочной
исторической перспективе, деятельность небольшой горсточки первопоселенцев
может оказать гораздо большее влияние на культурную географию местности, чем
деятельность всех последующих за ними поколений иммигрантов.» Конечно, над таким заявлением можно было бы
просто посмеяться: если американская культура была основана в семнадцатом веке,
то почему мы до сих пор не носим парики и нижние юбки, не колем щепу на лучину,
не сжигаем ведьм и не вышиваем алые буквы на корсетах прелюбодеек? И как это наша англо-протестантская культура
позволяет нам пользоваться фаллоимитаторами, определять общие способности по
языку и математике в рамках теста SAT, или смотреть по телевизору Джерри
Спрингера?[2] НавсеэтивопросыуХантингтона есть ответы. Оказывается, у культуры
есть как внешние проявления (нижние юбки и фаллоимитаторы), так и внутренний
стержень (видимо, чем-то похожий на Джерри Спрингера). Этот внутренний стержень является тем
семечком, из которого вырастает все остальное.
По-видимому, именно из англо-протестантской
культуры «первые поселенцы взрастили знаменитые американские лозунги
семнадцатого и восемнадцатого века – свободу, равенство, индивидуализм,
выборное правительство и частную собственность.»
Хантингтон настаивает, что ни одна из расхожих метафор,
определяющих нынешние стереотипы американского самосознания, никуда не годится.
Америка больше не является ни «плавильным тиглем», ни «салатом», ни амальгамой
уже имеющихся культур или смесью несоединяемых элементов. Взамен всех этих фразеологизмов, Хантингтон предлагает
нам новый: отныне американская культура видится ему «томатным супом, в который
иммиграция добавила свой сельдерей, свои гренки, пряности, петрушку и другие
ингредиенты, которые по отдельности обогащают и разнообразят вкус супа, но все
вместе они являются лишь частью одной субстанции – самого томатного супа».
Мексиканцам этого фразеологизма никогда не понять, так как
они искренне полагают, что их предки-ацтеки на своей земле выращивали этот
популярный овощ еще задолго до пришествия Колумба, и называли его «томатль»
(tomatl) !! На этом основании мексиканцы упорно продолжают верить, что они-то
как раз и являются историческими авторами этого самого томатного супа. Но что
взять с этих мексиканцев? За своими томатами они не хотят видеть главной
картины – что вся американская культура является англо-протестантской по своему
характеру, а остальные ее ингредиенты ничего не стоят. Хантингтон приводит нам
убойный аргумент, возвращая нас к самому началу начал – когда-то давно очень
английские, и очень пуританские «отцы-основатели» предложили принцип свободы
религии в качестве ее защиты от вмешательства государства. Чтобы понять, что
имеется ввиду, нужно вспомнить об «отделении церкви от государства» - именно
это понятие является ключевым для понимания взаимоотношения между «церковью» и
«государством». Уильям Маклохлин[3]
однажды сказал, что в те времена имелась ввиду вовсе не свобода от религии, а
напротив – свобода для религии. Однако, Хантингтон продолжает думать, что
отделение церкви от государства доказывает тот факт, что американская
идентичность является англо-протестантской по характеру, и при этом заявляет,
что истинно религиозное общество не желает иметь ничего общего с государством.
Если следовать этой логике, то пост-средневековая Испания была ярко выраженным
светским государством, и поэтому учредила у себя институт Святой Инквизиции.
Новая доктрина, выведенная Хантингтоном, носит совершенно
одиозный характер, и по своему
идеологическому воздействию похожа на акцию насильственного захвата
предприятия: обладая всего 16% акций, англо-протестанты объявили себя всей
Америкой. Хантингтон пишет: «На протяжение всей американской истории, все
не-белые и не-англо-протестанские граждане Америки только тогда стали
настоящими американцами, когда восприняли англо-протестантскую культуру и
американские политические ценности. Это пошло на пользу как им самим, так и
всей стране». А если в Соединенных Штатах остался кто-то, кто точит зуб на
святая святых англо-протестантской культуры, то Самюэль Хантингтон напоминает
им, что величайшая победа Америки над всеми видами нетерпимости, по его мнению,
имела место потому, что «целые поколения американцев воспитывались в
англо-протестантской культуре и выполняли заветы отцов-основателей». Как любая
великая идея, основной принцип хантингтонского патриотизма очень прост: никогда
не сознаваться, что великие плоды могут взрасти от другого древа, помимо
истинной англо-протестантской культуры.
Это опять возвращает нас к мексиканской проблеме. Уместно
было бы задать такой вопрос: почему Самюэль Хантингтон, который раньше мирно
занимался вопросами кризиса демократии и эпическим полотном столкновения
цивилизаций, вдруг повернулся лицом к скромным мексиканцам? А потому, что новые
потоки мексиканской иммиграции, новый качественный уровень коммуникационных
технологий, поддержка со стороны непатриотичных, мультикультурных и космополитичных
элит – все это помогает латиноамериканцам избежать необходимости адаптации к
великим ценностям англо-протестантской культуры. Но самое обидное из всего
вышеперечисленного – это то, что латиноамериканцы говорят по-испански, не
придерживаются англо-протестантской рабочей этики, и по-прежнему хранят
верность стране своего происхождения, а не Соединенным Штатам.
Уровень образования мексиканцев, прибывающих в Штаты,
довольно низок (соответственно, здесь в Штатах юристу или врачу-мексиканцу тоже
весьма непросто найти приличное место), и господин Хантингтон это вполне
осознает. С другой стороны, у самих мексиканцев процесс передачи уровня
образования от поколения к поколению по-прежнему остается очень медленным
Видимо, причина коренится в самой мексиканской культуре, которая хотя и
является очень устойчивой, но – что тут
греха таить – несколько глуповата. Надо отдать должное Самюэлю Хантингтону
- к такому тонкому и сомнительному
вопросу как мексиканская культура, он подходит с большой долей осторожности и
благоразумия, и не позволяет дискуссии повернуть в неловкое русло. Однако,
поскольку автор этих строк сам в какой-то мере является мексиканцем, то он
заранее может прочувствовать весь тот страх и ужас, которым грозит великой
американской культуре вторжение мексиканского китча. Даже с той долей
благоразумия, которая свойственна Хантингтону, мы все равно слышим его опасения
по поводу того, что мексиканцы по-настоящему уважают свой испанский язык, что
их волнуют события, происходящие на родине, и что под влиянием очень
непатриотичного импульса они высылают деньги за границу своим семьям, а не
оставляют вклады в Америке (как это делают американские корпорации). Кроме
того, Хантингтона заботят и американские налогоплательщики, которым придется
дорого платить за удовольствие иметь в своем распоряжении персонал, который
говорит на двух языках.
Дело, однако, осложняется еще одним обстоятельством: нам
вдруг сообщают, что мультикультурализм – это анти-западная идеология, и она,
«по сути своей, является характеристикой анти-европейской цивилизации» - потому
что на Западе превыше всего ценилось право отдельной личности, а о правах
какой-либо группы людей никогда не желали слышать. Ну что же – тогда забудем,
что британцы внесли свой исторический вклад в формирование так называемых «каст
отверженных (“scheduledcasts”) в Индии, и начнем думать, что апартеид в Южной
Африке был придуман зулусами. Более всего Хантингтона огорчает, что
мультикультурная элита начисто отвергает традиционное западное образование, а второклассникам
и третьеклассникам в Калифорнии и Техасе «очень не хватает рассказов о подвигах
Натана Хейла, Патрика Генри, Даниэля Буна, или о знаменитой скачке Пола
Ревира»[4].
Платон перевернулся бы в могиле!
Если у мексиканцев нет никакого образования – по крайней
мере, западного – то чего можно от них ожидать? Они работают как черепахи, а
множатся как кролики. Зато американцы, напротив, способны «работать дольше,
отдыхать меньше, обходиться меньшим размером пособия по безработице,
инвалидности или уходу на пенсию, да и на пенсию они уходят позднее, чем
граждане других обществ.» Почему же американцы такие крепкие? По причине все
той же американской англо-протестантской культуры! Если вам не повезло иметь
такой же социальный пакет, как у американцев -
то кусайте губы от зависти. «В других обществах основными источниками
социального статуса и положения являются наследственность, принадлежность к
определенному классу, социальному статусу, национальности и семье. В Америке
таким источником социального статуса является только личные качества и работа
самого индивида». Наверное, это полностью объясняет тот факт, почему
действующий президент Соединенных Штатов является сыном предыдущего президента
Соединенных Штатов!
Самюэль Хантингтон приводит цитаты из некоторых мексиканских
знаменитостей, которые стали известны в своей области, вероятно, только
благодаря тяжелому физическому труду (Хорхе Кастаньеда,[5] Карлос Фуэнтес[6], и
другие), и выводит такое заключение о рабочей этике мексиканцев: «Мексиканский философ
Армандо Синтора объясняет отношение мексиканцев к работе недостатком
образования и других культурных качеств, о чем свидетельствуют три известных
мексиканских выражения: «Ahí se va’ (‘Да какая разница? И так сойдет), ‘Mañana
se lo tengo’ (‘Завтра сделаю’), и ‘El vale madrismo’ (‘пофигизм’). Поэтому,
басбойз в ближайшем Гарвардском клубе вряд ли когда-нибудь смогут дотянуться до
нашей американской планки. Но вопрос-то однако, вовсе не в этом, а в том, что
мы их здесь вообще не хотим Слишком
долго американцы колесили по всему свету – пора им заняться охраной своих
собственных границ.
Заключительный пункт озабоченности Хантингтона по поводу
мексиканцев – их сомнительная преданность Соединенным Штатам, и вредоносное
влияние несметной массы мексиканцев на целостность американской культуры. Все
тревожные высказывания Хантингтона в конечном итоге обретают форму концепции
«общественной безопасности»: «В то время как национальная безопасность имеет
ввиду целостность государства, безопасность общественная рассматривает
целостность нации, способность народа поддерживать свою культуру, учрежденные
институты и образ жизни».
В настоящее время латиноамериканцы являются самым
многочисленным национальным меньшинством в Соединенных Штатах. В некоторых
регионах страны они уже давно стали большинством. Учитывая их особую
преданность странам своего происхождения, их упорную любовь к испанскому языку
и неполноценную рабочую этику, - они, безусловно, поглотят культуру и
национальную идентичность первопоселенцев этой страны (заметьте – я вовсе не
хопи[7] называю «первопоселенцами»!). Как это несправедливо, что после
проталкивания в Мексике невыгодных для нее экономических реформ под давлением
правительства США, и инсценирования американскими спецслужбами государственных
переворотов в Гватемале, мы, американцы должны еще и страдать от наплыва
иммигрантов из этих стран! Вот что Самюэль Хантингтон пишет по этому поводу:
«Все общества так или иначе постоянно подвергаются угрозе своего существования,
и в конечном итоге, погибают. Однако, некоторые общества, даже когда им грозит
такая беда, способны отодвинуть свою смерть, и повернуть свое развитие вспять,
обновить свою жизненную силу и национальное самосознание. Я верю, что Америка
сможет это выполнить, и вновь посвятит себя англо-протестантской культуре, ее
традициям и ценностям, которые триста с половиной лет исповедовали американцы
всех рас, национальностей и вероисповедания, и которые были источником их
свободы, единства, силы, процветания и морального превосходства, которое
направляло этот мир к добру.»
Я согласился бы с Хантингтоном только по одному пункту –
американцы имеют всяческое право задумываться над путями развития своей страны,
и имеют полное право, как и любая другая страна, регулировать потоки
иммиграции. Однако, они не должны делать вид, что они являются единственной
страной, где происходят экономические и социальные перемены, и не должны
забывать, что их страна несет ответственность за значительную часть перемен,
происходящих в современном мире.
Мексиканское общество и его культура тоже подвергаются
воздействию со стороны США, и подчас такому же негативному, как и американское
общество под влиянием мексиканцев. Но все-таки, эти две страны оказывали друг
на друга и сугубо положительное влияние. Если нам понятно, почему в настоящее
время многим американцам приходится начать изучение испанского языка - чтобы разговаривать со своим садовником в
Калифорнии, или развивать бизнес в Майами, - то в то же время, нам стоит задуматься
о причинах, которые побуждают многих мексиканцев изучать английский язык.
Самюэль Хантингтон прав в том, что иммигрантом нужно образование, однако его не
нужно сводить только к изучению Клятвы флагу (Pledge of allegiance), подвига
Пола Ревира, или к призывам помнить об Аламо[8]. Если американцы хотят
остановить наплыв эмигрантов в свою страну, они должны объединить усилия с
другими развитыми странами, которые испытывают такие же проблемы (например, с
Европейским Союзом или Японией), а также со странами, откуда в Америку
прибывают эмигранты. Американцам нужно приложить усилия, чтобы наладить
происходящие в мире процессы.
Сам Хантингтон называет свое решение дилеммы американской
идентичности «националистическим решением». Оно действительно выглядит таковым,
и является глубоко реакционным. Несмотря на христианские лозунги, господин
Хантингтон прежде всего является политическим стратегом - он Макиавелли в
пасторской рясе, и книга его предназначена в первую очередь для политиков, а не
для проповедников в каком-нибудь баптистском Озарке. Таково политическое направление работы
Хантингтона.
Несмотря на все разговоры о культуре, американское
самосознание фактически определяется территорией и гражданством. Если вы
родились в Соединенных Штатах, значит вы американец. Однако, у Хантингтона есть
свое мнение о том, что значит для американца его земля: «Американское
самосознание состоит из нескольких компонентов. Исторически, американская
территория не является одним из этих компонентов». А ну-ка, попробуйте
произнести эти слова в лицо пограничному патрулю! Если вспомнить слова самого Хантингтона по
поводу мексиканской иммиграции – то именно американское гражданство и
целостность американской территории более всего вызывают его беспокойство. Гражданство и земля – можем ли мы не
учитывать эти два принципа, определяя идентичность афроамериканцев, которые так
же, как и мексиканцы, давно и прочно занимают позиции низшего класса
современного американского общества?
Самюэль Хантингтон обращает наше внимание на тот факт, что
трудящиеся классы в Америке сформированы из иностранцев, и предлагает провести
границу между «истинными» американцами, и американцами сомнительной лояльности
– он называет их «и все остальные прочие» (“ampersands”) либералы и
мультукультуралисты. Проще говоря, «все остальные» - это те, кто не
придерживается национальной культуры капитализма (а именно, не привержен
американским идеям собственности, и особой американской сублимации,
выливающейся в наращивание трудностей рабочей обстановки). В частности,
аргументы Хантингтона превращают республиканский альянс между богатством и
религией в национальный романс. Их задача – воплотить в жизнь
англо-протестантскую культуру! Они являются Америкой! Эта, и только эта
«коалиция воли»[9] заслуживает права на «культурное гражданство»!
Тенденция наполнять национальное самосознание конкретным и
жестким содержимым (а именно, обобщениями и абстракциями, которые Хантингтон
называет «англо-протестантской культурой») – это определенный маневр,
направленный на формирование того, что один из членов Верховного Суда США
Антонин Скалия назвал американской «расой». Эта тенденция не стремится
похоронить расовые трения, которые потрясали Америку – она старается их
подменить. Как только будет дано определение «американской расе», как только вы
определитесь, кто соответствует ее параметрам, и кто находится вне ее границ,
как только вы проникнетесь духом морального превосходства и коллективным правом
– вы спокойно можете идти и править миром. Как не устает повторять Самюэль
Хантингтон – «культура имеет значение».
(перевод Таракихи)
[1] Busboys –
официанты с тележкой на колесиках в местах массового ресторанного обслуживания.
Как правило, на эту самую низкооплачиваемую работу берут
эмигрантов-латиноамериканцев.
[2] Джерри Спрингер (Jerry Springer) – американский
телеведущий скандальной репутации, бывший актер и политик.
[3] Уильям Маклохлин, 1922 – 1992 гг. (Dr William
Mcloughlin) – американский историк религии
[4] Перечислены герои войны за Независимость США.
[5] Хорхе Кастаньеда (Jorge Castañeda) - министр иностранных
дел Мексики, 2000-2003
[6] Карлос Фуэнтес (Carlos Fuentes) - знаменитый
мексиканский писатель, потомственный дипломат, лауреат множества литературных
премий, почетный доктор университетов Америки и Европы.
[7] Хопи – одно из племен североамериканских индейцев.
[8] Remember the Alamo! Помни об Аламо! – знаменитый клич техасцев, которые шли в
атаку против мексиканской армии в битве при Сан-Хасинто. Аламо – небольшая
крепость в Техасе, которую в 1838 году разгромили мексиканские войска, и
уничтожили весь ее гарнизон.
[9] «Коалиция воли» (coalition of the willing) –
политическая фраза, появившаяся в 90-е годы. Эта фраза является девизом для
необходимости американского вмешательства (военного и гуманитарного) в тех
горячих точках, по которым Совбез ООН не может вынести единодушного решения
Впервые опубликовано в Бостон Ревью, февральском/мартовском
выпуске 2005 г.
Оригинал статьи находится здесь:
http://bostonreview.net/BR30.1/lomnitz.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий